Слово Ишты. Книга 2. - Страница 90

И вот тогда на ее губах снова появилась улыбка. Тонкая, мимолетная, но не злорадная или торжествующая. Не мстительная. Просто обычная человеческая улыбка, полная понимания и удивительного прощения. В которой довольно скоро проступило и снисхождение, разделенное пополам с внезапно проснувшимся интересом.

А потом танец изменился в третий раз. И в третий раз вокруг кружащейся пары вспыхнул теплящийся на полу огонь. Только теперь он не стал ютиться в ногах - теперь он потянулся наверх. Стройными многочисленными колоннами, вырастающими прямо на глазах и стремящимися сомкнуться над головами танцующих в диковинную, пылающую огнем арку. Но они не видели. Они больше не обращали ни на что внимания. Они смотрели только друг на друга, с каждым шагом сближаясь все больше и изучая один другого с неподдельным интересом. Только теперь мужчина был осторожен. Теперь он не стремился ее подавить. Теперь он ступал мягко и бесшумно, деликатно поддерживая партнершу и готовясь в любой миг ее отпустить, если увидит малейший знак неодобрения.

А она молчала. Она позволяла вести себя по залу, как хрупкую драгоценность. И она, наконец, позволяла держаться рядом с собой, не нарушая гармонии танца. Она снова стала гибкой и податливой. Снова обрела непередаваемое изящество. И она постепенно принимала идущего рядом мужчину, как равного. Точно так же, как и он признавал ее несомненную красоту.

Они были разными, эти странные танцоры. Разными, но, вместе с тем, дополняли друг друга так, как только могут мужчина и женщина. Он воплощал в себе силу, она - гибкость, он был резок и дик, но она умела останавливать его напор. Он неуклонно стремился вперед, напоминая порывистый ветер, но она сдерживала его одним движением ладони, как мягкая волна, уверенно гасящая разгоревшийся на берегу пожар. Ровно до тех пор, пока напряженная схватка не подошла к концу, а его колено не склонилось смиренно к полу, признавая полное поражение.

И вот тогда в зале наступила абсолютная тишина. Хлопки невидимых аккомпаниаторов резко прекратились. Пара тоже замерла, застыв друг возле друга каменными изваяниями. Женщина чуть повернулась, протягивая руку партнеру, но мужчина не стал подниматься с колен. Вместо этого лишь бережно подхватил тонкое запястье и трепетно коснулся его губами, сумев вложить в один единственный жест столько эмоций, что никаких пояснений больше не требовалось.

Сколько это длилось, трудно было сказать. Наверное, всего несколько минок, за время которых, казалось, пролетела целая жизнь. Недолгий танец был мимолетен, как и все самое важное в жизни, но при этом невыносимо красив и невероятно притягателен. А потом, к искреннему сожалению большинства присутствующих, он закончился так же внезапно, как и начался: добравшийся до самого потолка огонь, некоторое время служивший в зале единственным освещением, вдруг сомкнулся в одну пламенную арку, коротко вспыхнул, показав напоследок замершую пару во всей красе, а потом разом погас, осыпавшись вниз многочисленными искрами и заставив присутствующих невольно зажмуриться.

Через пару мгновений в зале снова вспыхнули свечи. Снова зажглись магические огоньки под потолком, осветив совершенно пустое пространство, в котором больше не было ни огня, ни некрасивых жженых следов, ни мужчины, ни женщины. Как если бы все случившееся было удивительным сном и если бы ошарашенным гостям это всего лишь привиделось.

- Молодец, Эррей. Ты - прирожденный танцор, - едва отдышавшись, засмеялась я, снимая с головы и накидывая обратно на белоснежное платье черные кружева. - У нас было всего два дня на тренировку, но ты справился так, будто мы полжизни танцевали в паре!

Лен-лорд та Ларо спрятал за пазуху маску и, поплотнее задернув штору алькова, в который мы торопливо юркнули, когда погас свет, учтиво поклонился.

- Что вы, леди? Я всего лишь старался от вас не отстать.

Я хихикнула и прикрепила свою белую "фату" на место.

- Как думаешь, народ обалдел?

- А то, - в тон отозвался Эррей, поправляя камзол. - Я даже отца видел - у него глаза стали, как два больших блюдца.

- Он тебя узнал?

- Даже если и узнал. Что он сделает?

Приведя себя в порядок и проследив, чтобы кружева правильно легли на белый подол, я одернула узкую юбку и строго посмотрела на партнера.

- Ты кольцо когда отдал?

- Перед балом.

- Думаешь, он успел просмотреть твой "шарик"?

У Рорна дернулась щека.

- Лоррэя не было дома почти десять дней. Ни вестей, ни записки, ни сведений. Отец наверняка беспокоился. Так что когда я принес перстень, он должен был схватиться за него, как за последнюю соломинку. Я не стал ничего объяснять. Просто положил на стол и ушел.

- Ты на него обижен, я понимаю, - вздохнула я. - Но сделанного, к сожалению, не воротишь.

- Да я... знаешь, сейчас я уже не жалею, - странно улыбнулся вдруг Рорн.

- Почему?

- Потому что, если бы не это, я бы не встретил тебя. И не стал бы тем, кем стал. Скорее всего, провел свою жизнь здесь, пустобрехом, и в один прекрасный день действительно кого-нибудь убил бы из-за сущего пустяка.

Я хмыкнула.

- Все может быть. Но я тоже рада, что у нас появился такой знаменитый брат.

- Брат? - лукаво приподнял бровь Эррей. - Ты никогда меня так не называла.

Ну да. Зато думала про себя, не зная, понравится ли тебе или нет.

- Ты же мне побратим? - спокойно спросила я. - Побратим. Как и все остальные. Значит, брат.

- М-м-м...

- Неужто не рад? - усмехнулась я, приводя волосы в порядок. - Или мечтал о чем-то большем?